Копейная звезда, загадочен твой смысл!
Когда явилась ты в небесных водах полых,
Качнулось на Руси сто тысяч коромысл,
Сверкнуло таинство на дне бадеек полных.
Волхвы и ведуны следили твой полёт,
Пророчески-ночной, торжественный и дивный.
Копейная звезда, а может, смерду в рот
Взалкала ты влететь серебряною гривной?
Колодцы не могли вместить таких чудес,
Желна молилась им, и горлица, и аист,
А для людей, скажи, избранница небес,
Была предвестьем ты каких свобод и равенств?
Твой лик таинственный, как древний камень, нем.
Столетьями летят лучи твои без цели...
Тогда скажи, звезда копейная, зачем
Не умертвила ты Батыя в колыбели?       
Тебе отдали мощь земные валуны,
Болота мшистые тебя в ночи поили,
А киевских князей незрелые сыны
Тобою увенчать свой стольный град забыли.
Каким же символом отмечено твоё
Алмазное, как смерть, стремительное тело?
Копейная звезда, ужель твоё копьё
Над Русью страждущей впустую пролетело?
Тогда скажи, зачем среди днепровских лоз
Глядели на тебя кровавых птиц опалы
И киевский монах как тайный знак занёс
Твоё явленье в летописные анналы?
Давно ты сгинула во мрак, в небытиё,
Поверьем отжилось по весям и поветьям...
А может, тайное значение своё
Ты нашим дням несла и будущим столетьям?

Тебано:	Сеньор, вот странность я заметил,
        	Когда въезжали в город мы:
              	Среди вечерней полутьмы
              	был небосвод так странно светел.
		 
Альбериго: Ты странный свет заметил?
 
Тебано:   Да.
              	На небе в зареве багряном,
              	Как бы окружена туманом,
              	Вставала странная звезда.
              	Мне показалось, что комета.
 
Альбериго: А почему решил ты так?
 
Тебано: 	Так странно прорезали мрак
               	Лучи особенного света.
 
Альбериго: Существование комет
               	Всегда смущало человека.
                И Плиний Старший и Сенека
                Им занимались много лет.
 
                Комету отличим легко мы
                Среди других небесных звёзд:
                В ней голову, ядро и хвост
                Установили астрономы.
 
                Они бывают трёх сортов:
                Их называют волосатой,
                Иль бородатой, иль хвостатой,
                Смотря по виду их хвостов.
 
		Их различить весьма несложно:
		У первой - сразу видеть можно,
		Лучи как будто волоса;
		Вторая сходна с бородою
		А третья же с хвостом. Когда
 
		Взойдет на западе звезда
		Плодам грозит она бедою.
		К тому ж родиться в этот год
		Девчонки будут непременно.
 
		Когда ж на юге - всей Вселенной
		Жестоких бедствий ряд несёт.
		Из надвоздушных сфер звезда
		Грозит бедой великим мира
 
		Когда ж блестит среди эфира
		Как меч, войну несёт тогда.
		А эта? Где она вставала?
		Там, на востоке полевей?
 
		Я проследить хочу за ней,
		Но принесу очки сначала...

Бог шлёт на нас ужасную комету,
Мы участи своей не избежим;
Я чувствую, конец приходит свету;
Все компасы исчезнут вместе с ним.
С пирушки прочь вы, пившие без меры,
Немногим был по вкусу этот пир,-
На исповедь скорее, лицемеры!
Довольно с нас, состарился наш мир...

Сперва замолкло всё село: 
проклятую комету 
как по заказу принесло 
на ужас белу свету.

Вот знамение, что разгул 
ведёт к воротам ада. 
Час Божьей милости минул, 
и поразмыслить надо.

Довольно сирых притеснять 
и гнать их от порога! 
Пора законы исполнять 
и даже верить в Бога.

Засели за календари 
и со слезой во взоре
вздыхали - чёрт их подери! -
что мир-де иллюзорен.

И били бедняку поклон 
с улыбкою елейной, 
и без обвесу десять ден 
трудились в бакалейной.

Смиренней и тупей овец 
в Писание глядели. 
Но им сказали наконец: 
"Прошло уж три недели".

И закричали тут они: 
"Нет, мир ещё прекрасен! 
Что ж горевать нам в эти дни 
из-за церковных басен?

Луг серебрится от росы, 
и зайка скачет шалый... 
Давай-ка, старые весы 
тащи скорее, малый!"

И снова шум у торгашей, 
забыты сразу беды, 
и снова бедняков взашей, 
а знатных - на обеды.

И на пирушке старики 
хмельную речь держали, 
и пили годам вопреки, 
и над молвою ржали.

И говорили - вот комедь! - 
сопя взасос сигарой: 
"Оборони и окометь 
нас плёткой и гитарой!

Что страхи! Плюнь да разотри! 
Не так уж скверно это. 
Теперь за месяц раза три 
является комета.

Она то здесь, то там, копьём 
пронзая небо тупо. 
А мы за день насущный пьём, 
и нам Господь - заступа".

Кометы - тьмы и зла ужасные знаменья,
Довольно приводить народы вам в смятенье.
По эллипсу нестись гигантскому в эфире,
Всходить и заходить не лучше ль в нашем мире,
И, став естественным явлением природы,
Являться в должный срок и пробуждать народы?

Средь светоносных сфер,
Тех, что - не твердь, а ход живых небес,
Средь жизнеродных солнц иных миров,
Да! Из безмерной глубины пространств, 
Возвратным курсом, ускоряя бег,
Комета к Солнцу рухнула из тьмы;
Она идёт над сумрачной землёй,
По небу хвост ужасный разметав,
Народ трепещет. Но превыше всех
Безумных суеверий, что гнетут
Толпу глухую мистиков-невежд, 
Есть ясные умы, просвещены 
Сияньем Философии. Они 
С восторгом славят странника небес,
Их дух ликует, разум вознесён
Над дольним прахом; он измерил высь,
Где, возвращаясь из глухих краёв,
Из мёртвых зон эфира, точно в срок, 
Сияющее Чудо восстаёт. 
И пусть его лицо внушает страх,
Оно - слуга вседержащей Любви: 
Должно быть, хвост из влаги и паров
Родит дожди в бесчисленных мирах,
Скользя средь них по эллипсу; даря
Новое топливо для старых солнц,
Светя мирам, питая вечный свет. 

Взгляни на небеса: там стройность вековая.
Как упоительна созвездий тишина!
Как жизнь текущих сфер гармонии полна, -
И как расчётиста их пляска круговая!

Но посмотри! меж них неправильно гуляя,
Комета вольная - системам не верна;
Ударами грозит и буйствует она,
Блистательным хвостом полнеба застилая.

Зря гостью светлую в знакомых небесах,
Мудрец любуется игрой в её лучах;
Но робко путь её и близость расчисляет.

Так пылкая мечта - наперстница богов -
Среди медлительных, обкованных умов
Сверкая носится, и тешит, и пугает.

Взгляни на небеса!
Там стройность вековая.
Как упоительна созвездий тишина!
Как вся семья миров гармонии полна
И как расчётиста их пляска круговая!

Но, между ними путь особый пролагая,
Комета яркая - системам не верна,
И кажется, грозит другим мирам она,
Блистательным хвостом полнеба застилая.

Спокоен астроном: по небу гостья та -
Он видит - шествует дорогой соразмерной,
Но страшен новый блеск для черни суеверной.

Так мысль блестящая, высокая мечта
Пугает чернь земли во тьме её пещерной,
Но ясным разумом спокойно принята.

Когда средь сонма звёзд, размеренно и стройно,
Как звуков перелив, одна вослед другой,
Определённый круг свершающих спокойно,
Комета полетит неправильной чертой,
Недосозданная, вся полная раздора,
Невзнузданных стихий неистового спора,
Горя ещё сама, и на пути своём
Грозя иным звездам стремленьем и огнём,
Что нужды ей тогда до общего смущенья,
До разрушения гармонии?.. Она
Из лона отчего, из родника творенья
В созданья стройный круг борьбою послана,
Да совершит путём борьбы и испытанья
Цель очищения и цель самосозданья.

На башне, в поздний час, учёный наблюдал,
Как звёздный хор торжественно и смело
Свой вечный путь в пространство направлял;
А утро в бесконечности белело.

Он вычислял... Средь золотых миров
Комета встретилась внимательному взору,
И грозному он молвил метеору:
"Ты вновь придёшь чрез столько-то веков!"

Звезда придёт, веленье исполняя,
И обмануть не сможет никогда
Науки вечной, в вечности блуждая!

Пусть человечество исчезнет без следа:
На башне бодрствовать упорно и тогда
Ты будешь, Истина святая!

По яйцевидному пути
Летит могучая комета.
О чём хлопочет пляской света?
Что нужно в мире ей найти?

Она встаёт уж много лет,
Свой путь уклончивый проводит,
Из неизвестного приходит,
И вновь её надолго нет.

Как слабый лик туманных звёзд,
Она в начале появленья -
Всего лишь дымное виденье,
В ней нет ядра, чуть тлеет хвост.

Но ближе к Солнцу - и не та.
Уж лик горит, уж свет не дробен,
И миллионы вёрст способен
Тянуться грозный след хвоста.

Густеет яркое ядро
И уменьшается орбита.
Комета светится сердито.
Сплошной пожар - её нутро.

Вокруг сияющего света,
Что вечно льёт источник дня,
Кружатся лёгкие кометы,
Как мотыльки вокруг огня.
Несясь среди безбрежной сферы,
Они недолго в ней живут,
Семьи небесной эфемеры,
Они свиданья с Солнцем ждут.
Их жизнь - мечта, стремленье к свету,
Лучистый шар - их идеал,
К нему толпой летят кометы,
Чтоб он на миг им счастье дал.
Но Солнца жгучие лобзанья
Не для кометных нежных тел,
Недолго длятся их свиданья,
И всё находит свой удел.
Сгорают их мечты и грёзы
Под жгучим солнечным лучом.
И часто падают их слёзы
К нам с неба огненным дождём.

В мирах любви неверные кометы,
Сквозь горних сфер мерцающий стожар -
Клубы огня, мятущийся пожар,
Вселенских бурь блуждающие светы, - 

Мы вдаль несём... Пусть тёмные планеты
В нас видят меч грозящих миру кар, -
Мы правим путь свой к солнцу, как Икар,
Плащем ветров и пламени одеты.

Но странные, - его коснувшись, - прочь
Стремим свой бег: от солнца снова в ночь -
Вдаль, по путям парабол безвозвратных...

Слепой мятеж наш дерзкий дух стремит
В багровой тьме закатов незакатных...
Закрыт нам путь проверенных орбит!

Ты нам грозишь последним часом,
Из синей вечности звезда!
Но наши девы - по атласам
Выводят шёлком миру: да!
Но будят ночь всё тем же гласом -
Стальным и ровным - поезда!

Всю ночь льют свет в твои селенья
Берлин, и Лондон, и Париж,
И мы не знаем удивленья,
Следя твой путь сквозь стёкла крыш.
Бензол приносит исцеленья,
До звёзд возносится матчиш!

Наш мир, раскинув хвост павлиний,
Как ты, исполнен буйством грёз:
Через Симплон, моря, пустыни,
Сквозь алый вихрь небесных роз,
Сквозь ночь, сквозь мглу - стремят отныне
Полёт - стада стальных стрекоз!

Грозись, грозись над головою, -
Звезды ужасной красота!
Смолкай сердито за спиною,
Однообразный треск винта!
Но гибель не страшна герою,
Пока безумствует мечта!

Когда смеялись мы в весёлой Вене -
Перед самой первой мировой -
Над людьми с подзорною трубой,
Ждавшими всемирных потрясений!
Весть об истребленьи поколений?
Что вы! Предрассудок вековой!
Ведь когда летела над Землёй,
Мы не знали, что живём в геенне.
Мы забыли грохот орудийный...
И нет,
Кроме нас, убийственных комет. 	

Косматая звезда,
Спешащая в никуда
Из страшного ниоткуда.
Между прочих овец приблуда,
В златорунные те стада
Налетающая, как Ревность -
Волосатая звезда древних!

Нет магии, есть неземные силы.
Ночь, август, небо с фоном чёрно-синим.
То ли звезда упала, то ли не она.
Может, комета пролетать должна.
Не знаешь, надо ли загадывать желание.
Жизнь звёзд, смерть звёзд.
Причём тут наши ожидания?

Двадцатый век. - И разве может искра
дать знать, что она значит истинно?
Я - искра, искра из хвоста кометы,
всего лишь искра, я погасну скоро.
Не я заполню завтра все газеты -
та, рядом, из горящего мотора.

В пространстве мировом, среди метеоритов,
Обильных никелем, железом, как руда,
Среди загадочных, чужих для нас хондритов,
Извечно носятся, блуждая, глыбы льда.
Сложившись в агрегат кристаллов тригональных,
Противоборствуя невидимым волнам,
Они бегут в своих кругах астральных,
Пока неведомых и недоступных нам:
Порой одни из них в бессмертности движенья
Скрестят свой путь с орбитою земной
И, слепо верные законам притяженья,
Свергаются в наш мир для участи иной.
Стремительно летя в воздушные пучины, -
Созданья тёмных недр холодной пустоты, -  
Вращаются, светясь, космические льдины
И тают их тела в объятьях теплоты:
И, выпав на утёс, от зноя раскалённый,
Остатки хрупкие когда-то мощных масс,
Кончая век, быть может, миллионный,
Последний скорбный свой переживают час.
А Солнце превратит их скоро в пар незримый,
Сольётся тесно он с громадой облаков;
И примем мы потом в плодах земли родимой
Частицы влажные исчезнувших миров.

Ещё в глухой России, при царе, 
деревня, занесённая снегами, 
спала, и снег скрипел под сапогами 
морозной звёздной ночью в январе. 
То было в детстве. Неба половину 
перечеркнул кометы длинный хвост, 
и я, шапчонку на затылок сдвинув, 
глядел на странную соседку звёзд.

Мне и сегодня видятся те ночи, 
тот над деревней зимний небосклон. 
Пускай мой век день ото дня короче, 
пускай и труд от смерти не заслон, 
не в грустных мыслях подхожу я к сути. 
Светло мне думать, что в морозной мгле 
ту гостью редкую увидят люди 
и там, при коммунизме, на земле.