На пажити необозримой,
   Не убавляясь никогда,
Скитаются неисчислимо
   Сереброрунные стада.
В рожок серебряный играет
   Пастух, приставленный к стадам;
Он их в златую дверь впускает
   И счёт ведет им по ночам.
И, недочёта им не зная,
   Пасёт он их давно, давно,
Стада поит вода живая,
   И умирать им не дано.
Они одной дорогой бродят
   Под стражей пастырской руки,
И юноши их там находят,
   Где находили старики;
У них есть вождь - Овен прекрасный,
   Их сторожит огромный Пес,
Есть Лев меж ними неопасный
   И Дева - чудо из чудес.

Нам кажется стена древес
В бору чем дальше, тем плотнее.
Закон один в выши небес.
Там, там, где Млечный Путь белеет, -
Светил непроходимый лес.
К нам ближе звёздный мир редеет,
Как по краям, где бор исчез,
Дубрава менее густеет.

Как? этот звёзд несметный строй
На край заброшен мирозданья!
Что ж солнце? Что наш шар земной?

Что мы и наши начинанья?
Загадка, если б мир иной
Не разрешал узла гаданья.

Лишь спустится мрак ночной,
Я окошко отворю,
И на Млечный Путь смотрю
С ожиданьем и мольбой.
Как дорога та светла!
Чтобы дух взлететь к ней мог,
Два чудесные крыла -
Ум с любовью - дал нам Бог.
Распахну ж их широко,
И помчусь я далеко,
И сольёт с природой вновь
Душу, разум и любовь. 

В час полночный, близ потока,
Ты взгляни на небеса,
Совершаются далёко
В горнем мире чудеса.

Ночи вечные лампады,
Невидимы в блеске дня,
Стройно ходят там громады
Негасимого огня.

Но впивайся в них очами -
И увидишь, что вдали,
За ближайшими звездами,
Тьмами звёзды в ночь ушли.

Вновь вглядись - и тьмы за тьмами
Утомят твой робкий взгляд:
Все звездами, все огнями
Бездны синие горят.

В час полночного молчанья,
Отогнав обманы снов,
Ты вглядись душой в писанья
Галилейских рыбаков, -

И в объёме книги тесной
Развернётся пред тобой
Бесконечный свод небесный
С лучезарною красой.

Узришь: звёзды мыслей водят
Тайный хор вокруг Земли,
Вновь вглядись - другие всходят;
Вновь вглядись - и там, вдали,

Звёзды мыслей, тьмы за тьмами,
Всходят, всходят без числа,
И зажжётся их огнями
Сердца дремлющая мгла.

Высокий, необъятный небосвод, 
И рать светил в коловращеньи сфер - 
Там чисел несть, пределов несть и мер, 
Но есть аккорды горних звонких нот;

И Зодиак, вперёд ведущий год, - 
Глашатай новых лет и новых эр; 
И Солнце, ворог мрака и химер, 
Что пламенный вершит круговорот;

И наш земной преизобильный шар... 
О! всё, что воля Божья создала, 
Для блага возникало, не для зла!

Так оцени же всякий Божий дар, 
Безумный люд! Восславь Царя царей! 
Кто Господа щедрей? И кто добрей?

Я был один, один под кровом ночи звездной,
На тихом берегу, у светлых волн морских:
Ни тучки в небесах, ни паруса над бездной -
И только ночь плыла в одеждах голубых.

И горы, и леса, казалось, вопрошали
Про тайну у волны кочующей морей,
И небу, полному бесчисленных огней,
Вопрос таинственный они передавали.

И волны синие, хребты свои склоняя,
Их вольные стада, которым власти нет,
На берег дремлющий в волненье набегая,
Покорно им несли торжественный ответ.

И звёздный хор шептал, волнам холодным вторя,
И каждая звезда склоняла свой венец,
И в тихом шёпоте, и в звучном шуме моря
Я слышал: "Это Ты, Создатель и Творец!" 

Как в глубине души, невинной и прекрасной,
Смотрю я вглубь небесной вышины.
По ней плывут миры толпой согласной,
Как божества рассеянные сны.
И много их, и взором ненасытным
Нельзя мне счесть их светлую толпу,
И полную эфиром первобытным
Не уследить их вечную тропу.
Они взошли случайной чередою,
И смертные глядят на них давно,
Волнуемы загадкой роковою.
И в грустный час, когда в душе темно,
К ним возносясь пытливою мечтою,
Мы просим дать, чего не суждено.

Звенят весы и клонят коромысла.
Нисходит вниз, возносится бадья...
Часы идут, сменяя в небе числа,
Пути миров, чертя вкруг остия.

Струится ночь. Журчит и плачет влага.
Ладья скользит вдоль тёмных берегов,
И чуток сон в водах Архипелага,
Где в море спят созвездья островов.

Гнездо Гиад... и гроздь огней - Плеяды...
Великий Воз и зоркий Волопас...
Свой правя путь чрез тёмные Циклады -
Какой пловец в уме не числил вас?

И ваш узор пред взором Одиссея
В иных веках искрился и мерцал,
И ночь текла, златые зёрна сея,
Над лоном вод в дрожании зерцал.

И, ставя сеть у древних стен Хавона,
В тиши ночной видали рыбари
Алмазный торс гиганта Ориона
Ловца зверей, любовника зари.

Когда ж земля бессмертными иссякла,
Лишь глубже стал и ярче небосклон.
И Солнцу путь затмила тень Геракла,
И Зевс воздвиг на небе льдистый Трон.

Все имена, все славы, все победы
Сплетались там в мерцаниях огней.
Над головой жемчужной Андромеды
Чертил круги сверкающий Персей.

В себе тая все летописи мира,
В ночах светясь внемирной красотой,
Златыми пчелами расшитая порфира
Струилась с плеч Ионии святой.

Настала ночь, остыл от звед песок.
Скользя в песке, я шёл за караваном,
И Млечный Путь, двоящийся поток,
Белел над ним светящимся туманом.

Он дымчат был, прозрачен и высок.
Он пропадал в горах за Иорданом,
Он ниспадал на сумрачный восток,
К иным звездам, к забытым райским странам.

Скользя в песке, шёл за верблюдом я.
Верблюд чернел, его большое тело
На верховом качало ствол ружья.

Седло сухое деревом скрипело,
И верховой кивал, как неживой,
Осыпанной звездами головой.

Ищу я в этом мире сочетанья
Прекрасного и вечного. Вдали
Я вижу ночь: пески среди молчанья
И звёздный свет над сумраком земли.

Как письмена, мерцают в тверди синей
Плеяды, Вега, Марс и Орион.
Люблю я их теченье над пустыней
И тайный смысл их царственных имён!

Как ныне я, мирьяды глаз следили
Их древний путь. И в глубине веков
Все, для кого они во тьме светили,
Исчезли в ней, как след среди песков:

Их было много, нежных и любивших,
И девушек, и юношей, и жён,
Ночей и звёзд, прозрачно-серебривших
Евфрат и Нил, Мемфис и Вавилон!..

Могучая архитектура ночи!
Рабочий ангел купол повернул,
Вращающийся на древесных кронах,
И обозначились между стволами
Проёмы чёрные, как в старой церкви,
Забытой богом и людьми.
      Но там
Взошли мои алмазные Плеяды.

Семь струн привязывает к ним Сапфо
И говорит:
      "Взошли мои Плеяды,
        А я одна в постели, я одна,
        Одна в постели!".

Ниже и левей
В горячем персиковом блеске встали,
Как жертва у престола, золотые
Рога Тельца,
      и глаз его, горящий
Среди Гиад,
     как Ветхого завета
Ещё одна скрижаль.
     Проходит время,
Но - что мне время?

Я терпелив,
     я подождать могу,
Пока взойдёт за жертвенным Тельцом
Немыслимое чудо Ориона,
Как бабочка безумная, с купелью
В своих скрипучих проволочных лапках,
Где были крещены Земля и Солнце.

Я подожду,
      пока в лучах стеклянных
Сам Сириус -
     с египетской, загробной,
     собачьей головой -
Взойдёт.

Мне раз ещё увидеть суждено
Сверкающее это полотенце,
Божественную перемычку счастья,
И что бы люди там ни говорили -
Я доживу, переберу позвёздно,
Пересчитаю их по каталогу,
Пересчитаю их по книге ночи.

Полночь вдруг вратами славы распахнулась. Час чудесный 
Он, Святой Сильвестр, в сиянье золотистом и жемчужном! 
Вчетвером его выносят ангелы, за трон небесный 
Взявшись дружно.

Магов царственных прекрасней. Как блестит его тиара!
Яркий Сириус сверкает, и Арктур, и Орион.
Перстень сделан столь искусно - взял его другому б в пару
Соломон.

Плащ в алмазах! И Голконда ярче в дар не посылает! 
Диамантами осыпал ноги Ковш ему, гляди! 
И божественной подвеской - чудно Южный Крест пылает 
На груди.

К Кораблю идёт понтифик, что сверкает на Востоке. 
Там Январь-завоеватель гордым шагом подступает. 
Стрелы декабря иссякли - и аврора искр потоки 
Рассыпает.

С берега неутомимо целится Стрелец огромный, 
Вечность перед ним - загадка, дна увидеть не дано.
Держит он холодный Полюс, где Зима лежит короной, 
Новой сущностью наполнил моря синее руно.

Дюжину колчанов дарит Вечность царственной рукою 
Каждый год. Часы, как стрелы, с тетивы Стрельца слетают. 
Победитель, он над тенью, над бездонностью покоя 
Вырастает.

Под гигантским силуэтом души мчатся на свободу, 
И любой души загадка в алом трепете слышна. 
Перепончатые крылья шелестят по небосводу - 
Промелькнув летучей мышью, с громом мчится Сатана!

О Святой Сильвестр! Пока что Сатане дороги нету - 
Зодиак сияет чистый, Ватикан небесной тверди, 
Хор хвалебный распевает миру гимны и мотеты 
О бессмертьи.

Молится Святой и смотрит на Корабль. И в то мгновенье 
Царь-Январь нисходит гордо, 
Тетиву понтифик держит - и несёт благословенье 
Дланью твёрдой.

Я по ночам вникал в гиероглифы звёзд,
В их свитки пламеней в высотах совершенных.
Но немы их слова. И дух в томленьях пленных
Не перекинет к ним их достающий мост.

Их повесть явственна и чётко различима,
Но дух в них не найдёт возжажданный ответ.
На все мои мольбы они ответят: "Нет".
Промолвят: "Миг живи, как смесь огня и дыма.

Гори. Ещё гори, покуда не сгоришь.
Когда же догорит лампада золотая,
Созвездье между звёзд - взнесешься ты, блистая,
Узнавши звёздную - в провалах ночи - тишь.

Но если ты душой ненасытимо-жгучей
Возжаждал то продлить, что длиться миг должно,
Ты камнем рушишься на мировое дно, -
Созвездием не став, сгоришь звездой падучей".

Меж стен отсыревших, покрытых грибками,
В безводном колодце, на дне, глубоко,
Мы ждём, притаившись, и дышим легко,
И звёзды в лазури сияют над нами,-

Лучистые звёзды, горящие днем
Для тех, кто умеет во тьму опускаться,
Чтоб в царстве беззвучья полнее отдаться
Мечтам, озарённым небесным огнём...

И в небе как будто расторглась завеса,
Дрожит от восторженных мук небосклон,
Трепещут Плеяды, блестит Орион
И брезжит далёкий огонь Геркулеса...

Небо полночное звёзд мириадами
  Взорам бессонным блестит,
Дивный венец его светит Плеядами
  Альдебараном горит.
Пышных тех звёзд красоту лучезарную
  Бегло мой взор миновал,
Всё облетел, но, упав на Полярную,
  Вдруг, как прикованный, стал.

Тихо горишь ты, дочь неба прелестная,
  После докучного дня;
Томно и сладостно, дева небесная,
  Смотришь с небес на меня.
Жителя севера ночь необъятная
  Топит в лукавую тьму, -
Ты, безвосходная, ты, беззакатная, -
  Солнце ночное ему!

В длинную ночь селянин озабоченный,
  Взоры стремя к высотам,
Ждёт, не пропустит поры обуроченной, -
  Он наглядит её там,
Где Колесница небес безотъездная
  Искрой полярной блестит;
Там в книге звёздной пред ним семизвездная
  Времени буква стоит.

Плаватель по морю бурному носится -
  Где бы маяк проблеснул?
У моря жадного дна не допросится,
  Берег - давно потонул.
Там его берег, где ты зажигаешься,
  Горний маяк для очес!
Там его дно, где ты в небо впиваешься,
  Сребряный якорь небес!

Вижу: светил хоровод обращается -
  Ты неподвижна одна.
Лик неба синего чудно меняется -
  Ты неизменно верна.
Не оттого ли так сердцу мечтателя
  Мил твой таинственный луч?
Молви, не ты ли в деснице Создателя,
  Звёздочка, вечности ключ?

Мне звезда отрадна эта
Чистотой и блеском света,
Тем, что ни одно светило
Свет подобный не струило,
Тем, что блеск её ночной
В капле заключён одной.

Мне звезда отрадна эта
Тем, что блещет до рассвета,
Тем, что блеск на воды сея,
Не становится тусклее
На своём пути большом
С звёздной выси в водоём.

Мне звезда отрадна эта
Щедростью безмерной света,
Тем, что свет её вбирая,
Я безмерность постигаю,
Тем, что сразу отдана
Небу и земле она.

В безбрежном океане звёздный луч
Поможет к гавани корабль вести,
Но развернётся полог чёрных туч,
И мореход сбивается с пути.

Я за твоим лучом привык идти,
Но скрылась ты - потерян я, несмел,
Твой прежний свет я жажду обрести,
Гадая, где опасностям предел.

И жду, хоть лютый ураган вскипел,
Что ты, моя Полярная Звезда,
Вновь озаришь сияньем мой удел
И тучи бед разгонишь навсегда.

Пока ж ношусь по волнам без утех,
Тая задумчивость и скорбь от всех.

Свой дикий чум среди снегов и льда
Воздвигла Смерть. Над чумом - ночь полгода.
И бледная Полярная Звезда
Горит недвижно в бездне небосвода.

Вглядись в туманный призрак. Это Смерть.
Она сидит близ чума, устремила
Незрячий взор в полуночную твердь -
И навсегда Звезда над ней застыла.

Тебя зовут божественною, Мира,
Царицею в созвездии Кита.
Таинственна, как талисманы Пирра,
Твоей недолгой жизни красота.

Ты, как слеза, прозрачна и чиста,
Ты, как рубин, блестишь среди эфира,
Но не за блеск и дивные цвета
Тебя зовут божественною, Мира.

Ты в сонме звёзд, среди ночных огней,
Нежнее всех. Не ты одна играешь,
Как самоцвет: есть ярче и пышней.

Но ты живешь. Ты меркнешь, умираешь -
И вновь горишь. Как феникс древних дней,
Чтоб возродиться к жизни - ты сгораешь.

Окрай небес - звезда омега,
Весь в искрах, Сириус цветной.
Над головой - немая Вега
Из царства сумрака и снега
Оледенела над землёй.

Так ты, холодная богиня,
Над вечно пламенной душой
Царишь и властвуешь поныне,
Как та холодная святыня
Над вечно пламенной звездой!

          I. Арктур

Вечерний сквер тернист и хмур,
а в зыбкой проседи тумана
гигант, по имени Арктур,
пылает огненно, багряно:

взлетевший едко-горький дым
вплетён в его ночное лоно:
Он был в строке воспет Толстым -
под скрежет дальнего вагона.

Медвежий страж в хвосте ковша,
несущий тысячи пульсаций.
И сотни раз летит душа
к нему в порыве экзальтаций.

          II. Бетельгейзе

Неповторимо, скверно, гордо,
хвостами целя в блеклый свет,
кометы облака Оорта
хранят немало лютых бед.

За далью Солнечной системы,
где атмосфера - сущий ад,
как будто выцветшие клеммы,
гиганты красные горят.

Один из них - как луч на рельсе
сквозь миллионы чёрных сит:
Когда взорвётся Бетельгейзе,
нам испытанье предстоит.

          III.Сириус

          Много лет назад Сириус пролетал близко к Солнцу.
          Так инопланетянепобывали на Земле.
                    Из TV-передачи


Ты манишь взгляд холодным блеском,
далёк, но всё-таки красив,
когда летишь над перелеском,
искрясь в листве высоких ив.

Вновь, обходя пути земные,
ты смотришь с огненных высот
на пирамиды слюдяные
и вихря чёрный разворот.

Кровав и зол, мудрец ли, старец,
предвестник вещего Христа,
вобрал пустынь песчаный сланец
в свои остывшие уста.

И вдоволь - ужас потрясений
среди морей и острых скал...
Не ты ли ад землетрясений
в проклятьях с неба посылал?

Горишь над бездною заката,
далёк и слаб, но сердцу мил,
ведь ты, о Сириус, когда-то
бок о бок с Солнцем проходил.

В мире небесных цветов
И вековой темноты
Блеском лучей-лепестков,
Сириус, царствуешь ты.

Сириус благородный,
Тёмного поля лучистый цветок,
Страж молчаливый пустыни бесплодной
И недоступных дорог.

Мерцай огнём нездешним, вечный лучик, 
Сквозь световые годы тьмы морозной, 
Шепчи о силе красоты могучей
В объятьях вековечных дали грозной... 

Едва закаты породят 
Немую тьму в верховьях мира, 
Восходит Вега, альфа Лиры - 
Звезда поэтов и бродяг.

Восходит, светится она 
Неистово и неуклонно... 
Тому, чья жизнь низкопоклонна, 
Звезда, понятно, не видна.

Но если только взгляд высок 
И если вольно дышишь грудью - 
В любой кромешной тьме безлюдья 
Она не выдаст и спасёт.

Не обогреет, не польстит, 
Прибытками не обернётся: 
Она лучом плеча коснётся 
И - в человеки посвятит...

О, путник на тропе трясин - 
Когда в душе темно и сиро, 
Ищи в зените альфу Лиры 
И верь: она добавит сил!

Чтоб не погас огонь во мгле, 
На нашу долю выпал случай 
Прожить на золотой Земле 
Среди созвездий и созвучий.

Скрипит гусиное перо, 
И в тёмной сердцевине мира 
Великолепно и остро 
Горит негаснущая Лира.

Нам перед нею отвечать, 
Она усердьем нашим правит, 
Хоть наша скромная свеча 
Ей блеска вовсе не прибавит.

Ты свети мне,
Свети всегда,
Моя маленькая звезда.
Может, кто-то тебя не видит
И в обиде
Другую ждёт?
И навстречу тебе не выйдет.
Что ему твой зелёный полёт?
Что ему от твоих щедрот?
Ну, а мне -
Как знаменье века -
Травянистого цвета
Лучи.
Ты свети мне,
Далёкая Вега,
Чтоб теплее - в холодной ночи,
Чтоб яснее - на всем пути.
Очень ласково,
Близко свети...

Я вспомню тебя - и опять улыбаюсь.
Ты скроешься в тень - и, весёлая, выйдешь.
Я вижу: пылает звезда голубая, 
И ты её тоже на севере видишь.

Седое окно открывается настежь, 
И сон оставляет усталые веки:
На северном небе, большом и ненастном, 
Звезда голубая - прекрасная Вега.

Но щель Хельманжоу и комнату нашу, 
В которой скопились любовь и обида, 
Земля, чуть закрытая облачной пряжей, 
Блистая, несёт по извечным орбитам.

И кажется - мы увидали друг друга... 
Так тёплые капли стремятся к слиянью, 
И птицы на север уносятся с юга, 
Планеты горят отражённым сияньем.

Но ты не смущайся покровом обманным: 
Как струи речные, текут наши лица,
Родятся миры в раскалённых туманах 
И движутся к смерти, чтоб снова родиться...

Созвездие Лебедя так я любила!
Его я глазами и сердцем ловила.
Его я к себе много лет
приручала.
А Лебедь летел...
Всё вершилось сначала:
опять я вставала с вечерней постели
и, еле дыша от восторга,
и еле
взглянув на него,
я немела.
И долго ещё поглядеть не осмелясь,
без толку, бывало, стою,
отрешённо и немо...
Потом запою потихоньку
про небо,
про то, как мне нужен
мой лебедь ручной...
Но пуст без него будет
купол ночной...
И я отрекалась:
- Лети! Не ловлю!
Я только летящего в небе люблю.

Неспешно катись, колесо Зодиака, 
В июльской ночи мирозданья рябой. 
Там клешни топорщит созвездие Рака - 
Блескучий покров над моею судьбой.

Столь короток тьмы перепуточек росный 
От первой звезды до последней звезды, 
Что мой покровитель, мой батькови крёстный, 
Нещедро отпустит заботы и мзды.

Но в буднях, исполненных соли и перца 
И боле иль мене заслуженных кар, 
Он даст, чтоб довлело над разумом сердце - 
А это воистину царственный дар!

Он вере обучит, он правде наставит, 
В тех самых, без коих нельзя песнопеть, 
А ежели, случаем, раком поставит - 
Негоже, положим, да надо стерпеть!

И ежели, случаем, жизнь поломалась, 
Вступила судьбина в крутой поворот - 
Ну, что же, попятимся самую малость, 
Глотнем передыху, и снова вперёд!

Не очень он гож красотой, раскоряка, 
Но мне и с небесным поладить легко, 
И даже речного, обычного рака 
Уже никогда не пущу под пивко!

Я долго шёл, и, выбрав для ночлега
Холм ледяной, поставил гибкий шест.
В полярной тьме не Сириус, не Вега, -
Как знак любви, сверкает Южный Крест.

Вот дунул ветер, поднял вихри снега;
Запел унылый гимн безлюдных мест...
Но для мечты есть в скорбной песне нега,
И тени белые - как сонм невест.

Да, я - один, во льдах пустых затерян,
Мой путь в снегах обманчив и неверен,
Мне призраки пророчат гибель вновь.

Но Южный Крест, мерцающий в тумане,
Залог, что я - не завершил скитаний,
Что впереди - последняя любовь!

Далековато
До пулковских звёзд,
Срезает экватор
Медведицы хвост.
Над кроною лавра
Квохтанье дрозда
И альфа Центавра -
Двойная звезда.
Луч света, как шпага,
Сквозь линзу - в глаз.
А снизу Сантьяго
В огнях напоказ.
И сумрак - золою.
И в сумраке гром.
Меж звёзд и землёю
Живёт астроном.
Ещё не открыты
Моря и миры,
Пути и орбиты
Вселенской игры.
Разумная мера,
Безмерная даль.
Небесная сфера
И чёрный рояль...

Ядро Галактики поднялось над волнами.
Свет неземной от звёздных облаков
Струится над водой, над белыми песками,
Над рощей пальм, где падает кокос.
Вечерняя заря стремительно угасла.
Зодиакальный свет сквозь листья пальм горит.
Спокойно всё. Лишь тихо и неясно
Прибой незатухающий шумит.
Вот Млечный Путь торжественною аркой
Течёт меж звёзд с востока на закат.
Блеск этих звёзд невиданный и яркий.
К ним океана взор в ночной дали поднят.

Большая Медведица, 
старая-старая, 
продрогла стоять на ветру 
тыщи лет.
За облачко спряталась,
пост свой оставила.
Была в поднебесье и - нет...
Хватились астрологи:
- Что там за шуточки?
Куда она делась? Зачем?
Почему?!
А эта Медведица в старенькой шубочке,
на печке на русской, в дому,
чайку прихлебнула,
сидит, подобрела...
Меха просушила и чистит золой
да рыжей печиной
(хорошее дело!)
звезду из Созвездья...
Легонько полой
потом прикрывает
и чистит другую,
чтоб разом их на небо
выставить:
- На!
И пусть астрономы
шумят и шуткуют...
Большая Медведица
в небе одна!

	Это - Большая Медведица. 
	Поймана в июне, четвёртого. 
	В июне года шестьдесят четвёртого 
	спутник-охотник поймал небожителя. 
	(Не трогать руками шкуру звезды!)

	Ищем теперь укротителя.

Пока не забрезжит заря на восходе, 
Весь мир поделив на тогда и теперь, 
Большая Медведица по небу ходит - 
Ночной семизвёздный, нерадостный зверь.

Она ковыляет походкой усталой, 
(Да я-то ничем пособить не могу), 
Никак не отыщет Медведицы Малой 
На вечной тропе, на небесном кругу.

К реке ль неразумное чадо припала, 
Ушла ли в лощину лещины погрызть, 
А может, в проворные руки попала, 
Она хоть и малая, тоже корысть...

Сидеть на цепи, без вины виноватой: 
Зеваки толкуют, собаки ревут... 
Повыдерут звёзды из шерсти косматой 
Да Машкой на веки веков назовут.

И в клетку засадят, и в книгах пометят 
Расход витаминов, воды и еды, 
И, видно, уже никогда не заметят, 
Что в небе не стало Полярной звезды...

В ночной тиши, на глыбе из гранита,
Десятки тысяч лет тому назад
Сидел мой предок - житель неолита
И к небу устремлял суровый взгляд.

И, у костра свои ладони грея,
Смотрел он каждый раз - из года в год, -
Туда, где возле тусклых звёзд Цефея
Земная ось пронзала небосвод.

Не мог он знать - тем более, заметить,
Что всё в природе этой неспроста,
Что через двадцать шесть тысячелетий
Вернутся звёзды на свои места.

Земной оси незримая прямая
В который раз за миллионы лет
В пространстве звёздном без конца и края
Опишет конус, и привычный свет

Знакомых звёзд с небес польётся снова,
И шар земной слегка убавит ход,
Вращаясь, как волчок, без останова.
И новый цикл прецессия начнёт.

	*   *   * 

Погас  закат, оставив напоследок
Неясный отблеск цвета седины.
И я стою, как мой далёкий предок,
Под светом звёзд, в объятьях тишины.

В вечерней дымке спрятались посевы.
Вот-вот исчезнет месяц молодой.
И Вега пробирается на север,
Чтоб вскоре стать полярною звездой.

Пахучею каплей янтарной
В костёр утекает смола.
Звезда, что зовется Полярной,
Опять над полями взошла.

Мне сон не смежает ресницы.
Что нужно тебе, Человек?
Мне слышится скрип колесницы,
Прецессии медленный бег...

Как птицы, мы с Юга на Север
Спешим по магнитным путям.
Пусть пахнет подсушенный клевер -
Услада уставшим костям!

Кладу в изголовье котомку,
Картошку в огне вороша.
Какою частичкой к потомку
Моя возвратится душа?

Послушный законам Природы,
Я вижу его у огня.
Летит и летит через годы
Дыханье к нему - от меня.

Он тихо отходит к ночлегу,
Как нынче и мне привелось,
А Северный полюс на Вегу
Направил скрипучую ось.

Ночью на морском берегу
Стоит девочка рядом с отцом
И глядит на восток, в осеннее небо.

Там, наверху в темноте,
Беспощадные хищные тучи, похоронные тучи расстилаются
     чёрными массами,
Злые и быстрые, они опускаются к нижнему краю небес,
К той ясной и прозрачной полоске небес, что осталась ещё на
     востоке,
Туда, где, большая, спокойная,  встаёт владыка-звезда Юпитер.
И тут же, чуть повыше, поблизости
Плывут нежные сёстры Плеяды.

Девочка, ухватившись за руку отца
И глядя с берега на эти похоронные тучи, которые победно
     спускаются ниже, чтобы проглотить поскорее всё небо,
Беззвучно плачет.

Не плачь, дитя,
Не плачь, моя милая,
Дай я поцелуями уберу твои слёзы.
Беспощадные тучи - недолго им быть победителями,
Недолго им владеть небом, это только кажется, что звёзды
     проглочены ими,
Юпитер появится снова, будь покойна, взгляни на него завтра
     ночью, и Плеяды появятся снова,
Они бессмертны, серебряные и золотые звёзды, они засверкают
     опять,

Большие звёзды и малые засверкают опять, всё это им нипочём,
Громадные бессмертные солнца и задумчивые долговечные
     луны, - они засверкают опять.

Дорогое дитя, ты плачешь об одном лишь Юпитере?
Ты тоскуешь лишь о погребении звёзд?

Есть нечто
(Нежно целуя тебя, я говорю тебе шёпотом,
Я даю тебе первый намёк, неясное указание, загадку),
Есть нечто, что даже бессмертнее звёзд
(Много прошло погребений, много дней и ночей),
Нечто, что в мире пребудет даже дольше, чем светоносный
     Юпитер,
Дольше, чем солнце, или какой-нибудь кружащийся спутник,
Или сверкающие сёстры Плеяды.

Молча стою, 
окружён
белым свеченьем времён.
Диск циферблата -
мёртвый затон
белой немой тишины.
Вижу - движенья полны,
цифры и звёзды по кругу
мчатся навстречу друг другу.

   Острая звезда-алмаз,
глубину небес пронзая,
вылетела птицей света
из неволи мирозданья.

   Из огромного гнезда,
где она томилась пленной,
устремляется, не зная,
что прикована к вселенной.

   Охотники неземные
охотятся на планеты -
на лебедей серебристых
в водах молчанья и света...

   Я возвращаюсь домой,
Во мне трепещут со стоном
голубки - мои тревоги.
А на краю небосклона
спускается день-бадья
в колодезь ночи бездонный!

Встань, друг. Получена весть.
Окончен твой отдых,
сейчас я узнал, где хранится
один из знаков священных.
Подумай о счастье, если
один знак найдём мы.
Надо до солнца пойти,
ночью все приготовить.
Небо ночное, смотри,
невиданно сегодня чудесно,
я не запомню такого.
Вчера ещё Кассиопея
была грустна и туманна.
Альдебаран пугливо мерцал
и не показалась Венера.
Но теперь воспрянули все.
Орион и Арктур засверкали.
За Альтаиром далеко
новые звёздные знаки
блестят, и туманность
созвездий ясна и прозрачна.
Разве не видишь ты
путь к тому, что
мы завтра отыщем.
Звёздные руны проснулись.
Бери свое достоянье.
Оружье с собою - не нужно.
Обувь покрепче одень.
Подпояшься потуже.
Путь будет наш каменист.
Светлеет восток. Наша пора...