Не всё-то на севере худо, 
	Не всё на родном некрасиво: 
	Нет! Ночь наша майская - чудо! 
	Июньская светлая - диво! 

	Любуйтесь бессонные очи! 
	Впивайтесь всей жадностью взгляда
	В красу этой северной ночи! 
	Ни звёзд, ни луны тут не надо. 

	Уж небо заря захватила
	И алые ленты выводит, 
	И, кажется, ночь наступила, 
	И день между тем не проходит. 

	Нет, он остаётся, да только
	Не в прежнем пылающем виде: 
	Не душен, не жгуч, и нисколько
	Земля от него не в обиде. 
	
	Он долго широким разгаром
	В венце золотом горячился, 
	Да, видно, уж собственным жаром
	И сам наконец утомился. 

	Не стало горячему мочи: 
	Он снял свой венец, распахнулся, 
	И в ванну прохладную ночи
	Всем телом своим окунулся, - 

	И стало не ярко, не мрачно, 
	Не день и не темень ночная, 
	А что-то, в чём смугло-прозрачно
	Сквозит красота неземная. 

	При свете, проникнутом тенью, 
	При тени, пронизанной светом, 
	Волшебному в грёзах виденью
	Подобен предмет за предметом. 

	Весь мир, от (вчера) на (сегодня)
	Вскрыв дверь и раскинув ступени, 
	Стоит, как чертога господня, 
	Сквозные хрустальные сени. 

	Дышит счастьем,
	     Сладострастьем
	Упоительная ночь!
	     Ночь немая,
	     Голубая,
	Неба северного дочь!
	
	Как над ложем новобрачной
	Притаившиеся сны,
	Так в ночи полупрозрачной
	Гаснут звёзды с вышины!
	Созерцанья и покоя
	Благодатные часы!
	Мирной ночи с днём без зноя
	Чудом слитые красы!
	
	Дышит счастьем,
	     Сладострастьем
	Упоительная ночь!
	     Ночь немая,
	     Голубая,
	Неба северного дочь!

	Небо хрустальное сине,
	Тихие звёзды, мерцая,
	Светят небесной пустыне
	В ночи тоскливые мая.
	
	Сонная грезит столица
	И отразились устало
	Тёмные бледные лица
	В зеркале тёмном канала.

	Не небо - купол безвоздушный
	Над голой белизной домов,
	Как будто кто-то равнодушный
	С вещей и лиц совлёк покров.
	
	И тьма - как будто тень от света,
	И свет - как будто отблеск тьмы.
	Да был ли день? И ночь ли это?
	Не сон ли чей-то смутный мы?
	
	Гляжу на всё прозревшим взором
	И так покой мой странно тих,
	Гляжу на рот твой, на котором
	Печать лобзаний не моих.

	Пусть лживо-нежен, лживо-ровен
	Твой взгляд из-под усталых век, -
	Ах, разве может быть виновен
	Под этим небом человек!