Я понимаю прекрасно,
что день
тебя
утомил…
Как мало
у ночи
красок!
Видишь:
чернеет мир!
Подули
чёрные ветры.
Зреет в траве
роса.
Сухие
чёрные ветки
целятся
мне в глаза.
Спеют
чёрные бунты
в самом забитом
рабе.
Чёрное
тело
пумы
скользит
по чёрной тропе…
Пожалуйста, возвращайся!..
Звёзды
мигают нервно,
и каждая —
как укор.
На фоне
чёрного неба —
чёрные
гребни гор.
Чёрные птицы
откаркались.
Земля —
черна и пуста.
В бездонной реке,
накапливаясь,
ворочается
чернота.
Вода,
как чума,
бессовестна.
Она
накрыла меня…
Ночь,
наверное,
создана
для ожидания
дня…
Пожалуйста, возвращайся!..
Молчанье
живет для криков.
Для бури
создан покой.
Змея
рождена для крыльев.
Для холодов —
огонь…
Тяжесть
ночного
ига
люди по сну
волокут.
По чёрным морщинам
инка
бесцветные слезы
текут.
Не зря умирают
ночью,
мучаясь
и хрипя…
Я полон
завтрашней новью!
Я очень верю
в тебя!..
Пожалуйста, возвращайся!

Среди земли седой
И выжженных полей
Надёжная ладонь
Для звёздных кораблей.
Мир спину разогнул
В наплыве дат и вех.
При слове "Байконур"
Планета смотрит вверх!

Мне нравится, 
как он сказал:
"Поехали!.."
(Лихой ямщик. 
Солома в бороде.) 
Пошло по свету отзвуками, 
эхами, 
рассказами, 
кругами по воде... 

...И Главного конструктора знобило. 
И космодром был 
напряжённо пуст. 
"Поехали!" – 
такое слово 
было. 
Но перед этим прозвучало: 
"Пуск!"

...И сердце билось не внутри, 
а возле. 
И было незнакомо и смешно. 
А он ремень поправил, 
будто вожжи, 
и про себя губами чмокнул: 
"Но-о-о!.." 

И широко, 
размашисто, 
стотонно, 
надежд не оставляя на потом, 
с оттяжкой 
по умытому бетону 
вдруг стегануло 
огненным кнутом! 

И грохнул рёв! 
И забурлила ярость! 
Закрыла небо 
дымная стена... 
Земля вогнулась чуть 
и, 
распрямляясь, 
ракету подтолкнула. 
А она 

во власти 
неожиданного бунта, 
божественному куполу под стать, 
так отрывалась от земли, 
как будто 
раздумывала: 
стоит ли 
взлетать?.. 

И всё-таки она решила: 
"Надо!.."
Запарена, 
по-бабьи – тяжела, 
сейчас 
она 
рожала 
космонавта! 
Единственного. 
Первого... 
Пошла! 

Пошла, родная!.. 
...Дальше было просто. 
Работа. 
И не более того. 
Он медлил, 
отвечая на вопросы, 
не думая, 
что все слова его 

войдут в века, 
подхватятся поэтами, 
забронзовев, 
надоедят глазам... 
Мне нравится, 
как он сказал: 
"Поехали!.."
А главное: 
он сделал, 
как сказал!

Никто
    не должен
	    отмалчиваться,
Слова оставлять
На потом...
Мы знаем,
    на что замахиваемся,
Знаем,
На что идём.
Нервы гудят, 
	как струны,
В сердце боль отдаётся...
Невероятно трудно
Будущее
Достаётся!
И всё же,
	цветите, вишни!
Гряньте, ракетные рёвы!..
Чем ближе мы к звёздам, 
		    тем выше
Памятник
Комарову!

Не затаите обиды -
очень прошу, -
не надо.
Но в общем-то
вы - обычны,
спутницы
космонавтов.
И согласитесь сами -
можно найти похожих
улыбкой или глазами,
причёской или походкой.
Было судьбе угодно
однажды
в разгаре мая
крикнуть хмельное:
"Горько!"
над свадебными
дымами.
Думали -
за незнатных,
не гуляк,
не монахов.
Вышли
за лейтенантов.
Вышло:
за космонавтов.

Сутки тянутся долго.
В сутках
разлита мука.
Вечная бабья доля:
ждать
возвращения мужа.
С шахты
или завода,
с поезда
или с моря.
Всматриваться до звона
в это кино немое.
Только у вас -
иное.
Похоже,
а всё ж - иное.
Слишком уж
неземное
радио над страною!
Бьёт планета в литавры!..

Вам это слышать
странно.
"Как они там летают!.."
"Скоро ли им обратно!.."
Девочки,
женщины,
жёны, -
пальцы ломая нервно,
смотрите опустошённо
в очень далёкое
небо.
Входят в окно потёмки
медленными
шагами.
Дошлые
репортёры
вспышками замигали!

Как бы вы ни просили,
как бы ни возражали,
выйдут
ваши слезинки
тысячными
тиражами.

Мир мечется без сна
в смертельных
передрягах.
И вся надежда
на
космических варягов.
Я слышал,
что они
должны предстать пред нами
в сверкающей брони
и в ореоле знаний.
В особый час
прийти,
в последний миг
примчаться
и шар земной
спасти
от страшного несчастья.
Все сложности Земли
решить
легко и быстро:

Ах, если бы смогли!
Ах, если бы так было!..
Но лики звёзд
мертвы,
там не найдёшь спасенья.
Варягов нет -
увы!..
А Землю,
эту Землю
с её мельканьем дней,
с её разливом вешним
и всем,
что есть на ней,
то - вечным,
то - невечным,
с берёзкой на пути,
полями и лесами, -
обязаны спасти
и защитить
мы сами.

Над вечностью склонясь,
большая и цветная,
Земля
глядит на нас,
любя
и проклиная.
Укор -
в глазах озёр,
и грусть -
в безбрежной шири:
А если не спасём,
зачем тогда
мы жили?